У noize mc панкреатит

16 декабря выходит новый альбом Noize MC «Царь горы» — сильная запись о гонке за популярностью и ее последствиях. Андрей Никитин вспомнил вместе с ее автором дни, когда то и дело возникали связанные с именем Noize MC скандалы, и выяснил, что тот по ним не скучает.

— Вы чувствуете, как меняется музыкальный мир вокруг вас?

— Он стал чрезвычайно разнообразен. Раньше существовали привычные источники информации, сейчас на тебя вываливается столько всего, что ты беспомощно барахтаешься. Люди больше не готовы слушать одну и ту же группу по 10 лет, им постоянно нужно что-то новое. Но тех, кто давно стал популярными, это уже не касается — Radiohead и Metallica никуда не денутся, они на другом поезде едут.

— У вас в связи с этим поменялись какие-нибудь ориентиры? Условно говоря, шесть лет назад нужно было писать трехминутную песню с припевом для радио, а сейчас не нужно, потому что вместо радио у всех интернет.

— Ориентиры все те же — насколько это резонирует с моим небольшим кругом. Это живые люди, которым я играю песню на кухне или ставлю в маленькой колонке в аэропорту, пока мы ждем рейс: «Смотрите, чуваки, что я сделал».

— Какие ожидания связаны с новым альбомом «Царь горы»?

— Мне кажется, это очень хитовая пластинка. Она лаконичная, на ней нет ни одной песни, в которой я сомневаюсь, она сделана в сжатые сроки, в дороге — оказывается, миди-клавиатуру можно ставить на столик в самолете и что-то сочинять. Примерно половина альбома уже исполняется на концертах. Это хороший тест-драйв для материала, чтобы понять, как его довести до ума и впоследствии зафиксировать в записи. Вообще, мне кажется, что это очень хороший и цельный альбом.

— А на какой из ваших альбомов он похож?

— На первые две пластинки, только доведенные до более компактного состояния. Здесь у нас в меньшей степени калейдоскоп и винегрет. Хотя здесь тоже широкая жанровая палитра, а акустическая баллада может соседствовать с драм-н-бейс-боевиком.

— Когда вы начинали, слушатели рэпа восторгались тем, что в жанре возник артист, который рушит штампы и сочетает все — от гранжа до электроники. А спустя годы это сочетание само превратилось в штамп.

— Хотя я по-прежнему пробую новые краски, есть набор выразительных средств, которые уже стали моим собственным стилем. Многие артисты всю жизнь исполняют одну песню в разных вариациях. У меня она не одна, у меня их семь. Что само по себе уже неплохо. Но я все время пробую сыграть восьмую.

Трек «Питерские крыши» входит в треклист «Царя горы»

— Как вы с Монеточкой записались?

— Связались через «ВКонтакте». Я послушал ее альбом, мне понравилось, мы стали общаться. Выяснилось, что это актуальный, современный, живой человек, у которого нет границы между ним самим и его сценическим образом.

— Удивительно, что к ней до сих пор не обращались другие известные артисты.

— А они обращались, просто мне повезло больше других.

— Есть у альбома ключевая тема?

— Этот альбом о том, что, играя в чужую игру по правилам, которые придумал кто-то другой, ты участвуешь не в том соревновании. О том, что ценностью является создание своего собственного мира. И что, скажем так, все стороннее и наносное очень скоротечно, поэтому нужно меньше вертеть головой по сторонам и сосредотачиваться на своем и настоящем.

— Подавляющее большинство твоих слушателей вряд ли ходят на сверхтворческую созидательную работу. Их заденет такой посыл?

— Это не единственный посыл пластинки. Но если говорить об этой линии, о том, что оценочные суждения со стороны все-таки стоит фильтровать, то это посыл, который в мире социальных сетей касается каждого.

— Существует ли какая-то история о том, как вы к этому пришли?

— Моя карьера — эта история. Про меня много лет кто-то что-то думает и говорит. И если все это через себя пропускать, то можно с ума сойти. Я этого не делаю больше. Я вспоминаю пресловутый 2010 год, когда у всех было мнение по поводу того, кто я такой, что я делаю и насколько это хорошо или плохо. Это было тяжелое время, я придавал этому слишком много значения. Вся эта шумиха безумная в итоге улеглась, а альбом 2010 года остался — и, похоже, остался надолго.

— Наверное, приятно быть в центре внимания. И от этого наверняка какое-то суперострое ощущение возникает. Несмотря на весь негатив.

— Это ощущение существует и в чистом виде, без примесей. В «Стадиуме» я выхожу на сцену, перед которой собрались 5 тысяч человек. И я понимаю, что я здесь не просто так и сейчас здесь произойдет что-то очень крутое. А когда к тебе приходит 115-й по счету журналист из «Волгоградской правды» и спрашивает, почему вы написали песню «Мерседес S666», заранее зная ответы на все свои вопросы, — такое внимание не помогает чувствовать себя лучше.

«Make Some Noize» — первый сингл с «Царя горы»

— Понимаю, но трудно поверить, что совсем уж ничего приятного в этом внимании не было. Особенно когда приходил не 115-й журналист из «Волгоградской правды», а интеллигентный Андрей Лошак.

— Было другое ощущение. Если говорить конкретно о случае с «Мерседесом S666», было ощущение, что такими действиями можно переломить ход этой печальной истории. Думалось об этом. Было ли в этом приятное? Приятно было осознавать, что сила, которой я обладаю, способна помочь людям. А эндорфин от того, что, как круто, у меня берут интервью — большинство этих интервью представляли собой попытки вывести меня на чистую воду. Может быть, помните, как к Олегу Кашину я ходил на интервью?

— Я, видимо, уже об этом забыл.

— Я тоже нечасто об этом вспоминаю. Просто раз уж мы всех этих событий коснулись.

— Он старался прессовать вас?

— Ну да, а через несколько месяцев еще одно интервью сделал, такое же неприятное. Без этого всего намного легче. Состояние безудержного хайпа, когда все вокруг склоняют твое имя, может быть, кому-то и приносит удовольствие, может, кто-то сознательно к этому идет. Мне всегда было интересно писать песни, создавать миры какие-то. Смотрите, появилась группа Die Antwoord, я их увидел — и у меня сразу ощущение созданного ими мира. Они уникальны, они круты, притом что вообще-то я такое музло не слушаю. Но меня это по-настоящему трогает. Мне совершенно неинтересно при этом ковыряться в каких-то подробностях, где, что и кому они сказали.

Или кумир моей юности, Курт Кобейн. Понятно, что там были наркотики. И все-таки мозги себе он вышиб, по моему глубокому убеждению, потому что слишком всерьез воспринимал то, что о нем говорят. Я прочитал множество биографий и вообще литературы, связанной с Nirvana. Был случай, когда он бегал по особняку от Кортни с подборкой журналов, где были уничижительные статьи о нем. Она пыталась их выбросить, потому что он постоянно их перечитывал и испытывал какой-то мазохистский кайф. Хотя можно ли это кайфом назвать?

— В 2010 году как раз у многих было ощущение, что слова могут на что-то влиять, что песня может что-то изменить. А в 2011 году после Болотной настроения в обществе сменились. В этом смысле показательна история с вашими достаточно невинными фразами об Украине — «Был там, бандеровцев не видел», — которые не вызвали здесь ничего, кроме ненависти.

— Это было очень сильное переживание и разочарование. Я чувствовал себя абсолютно беспомощно, пытаясь достучаться до людей, но принципиальная возможность диалога полностью отсутствовала. Что бы ты ни сказал, тебя не слышат, про тебя заранее все понятно. Поэтому я психанул на «Кубане»: идите вы… все равно слушать ничего не хотите (на фестивале «Кубана» Noize MC отключили микрофон, когда он начал говорить об Украине, в знак протеста он ушел со сцены и вернулся на нее голый; впоследствии несколько десятков российских концертов были отменены под разными предлогами. — Прим. ред.).

— А у вас были мысли уехать из страны?

— Я воспринимаю эмиграцию только как последний способ избежать тюрьмы или физической расправы. А так уезжать не хочу.

В этом году Noize MC выпустил такой вот клип на песню о восставшем Ленине «Lenin Has Risen» — это часть англоязычного альбома, который вообще-то планировался на конец 2016-го, но оказался сдвинут на «после «Царя горы»

— Надо на какую-то более жизнеутверждающую тему выйти. Давайте вспомним еще одну историю из 2010 года, как вы поссорились и помирились с Сергеем Шнуровым.

— Мы очень круто помирились, да. Если бы мы не поссорились, мы бы не подружились.

— И вы продолжаете поддерживать контакты?

— Мы общаемся, да. Периодически встречаемся, когда я бываю в Питере, но у Сергея такой график, что это происходит нечасто.

— Можно вспомнить обстоятельства?

— Вышла песня «Химкинский лес» о том, что все эти песни на общественно-политические темы — дело неискреннее. Отдельная строчка про дьявольский «мерс» отсылала к «Мерседес S666». Я к «Ленинграду» всегда хорошо относился, поэтому меня это так остро задело. Ну и я сочинил тоже такую песню-пародию, взяв за основу не самый известный хит «Ленинграда». И если не знать оригинал, то такой ответ мог показаться очень грязным.

Многие и не восприняли это как пародию. Тем не менее это был мой ответ для самого Сергея, а не для орущих людей вокруг. Ну и никакого продолжения это не получило, он просто молчал, а потом в свой день рождения в 2011 году, уже через полгода после этого клипа, вдруг позвонил мне и начал выяснять отношения. Мы достаточно неоднозначно пообщались, и хотя какие-то точки взаимопонимания нашли, но разговор наш, помню, закончился на «Ну че, я не слышу извинений» — «Ты че, какие … извинения». После этого мы с ним увиделись еще через несколько месяцев на премии «Степной волк», где нас познакомил Вася Обломов. Сергей Владимирович был подшофе, так что общение началось с какой-то бычки, а закончилось тем, что в 6 утра мы пьянствовали на Фонтанке, около его дома. Посиделка была колоритная — постоянно подходили какие-то люди, Шнуров брал в магазине вискарь со словами «Запишите на мой счет».

Клипом «Побрей звезду», снятым в 2010 году на концерте, Noize MC довольно дерзко вступил в конфронтацию с Сергеем Шнуровым, отвечая на его песню «Химкинский лес»

— На Пикнике «Афиши»-2015 вы познакомились с Земфирой и попробовали посотрудничать. Я так понимаю, ничего не получилось?

— Не то чтобы совсем ничего. Мы в соавторстве написали несколько песен. В том виде, в котором мы их написали, услышать их нельзя. Она отвечала за музыкальную часть, а я за тексты. Тексты никуда не делись, просто я написал для них другую музыку, и они вошли в альбом.

— Почему так?

— Ну, мы что-то делали, но все время недоделывали. А в какой-то момент перестали общаться. По определенным обстоятельствам. Но это в любом случае интересный опыт. Я с уважением отношусь к Земфире, она сочинила очень много крутых песен, она интересный мелодист, классный композитор, прямой и резкий человек. И помимо прочего, еще и крутой битмейкер. Земфира делает крутые биты.

— Вы говорите «интересный опыт». Чему, например, такой опыт может научить?

— Я был очень вдохновлен этим знакомством, сочинил несколько песен, которые мне очень нравятся. Не будь этого самого знакомства, этих текстов бы не было.

— Вас сегодня в какой-то степени интересует мир русского рэпа?

— Русский рэп — это ок, я помню, что раньше это был жанр, в котором очень сложно было найти что-то по-настоящему цепляющее и не вызывающее никаких вопросов. Сейчас с этим попроще.

— Часто ли эта музыка дарит вам ощущение «я слишком стар для этого дерьма»?

— Нет, не слишком. Я неоднократно говорил, мне нравится альбом Оксимирона — я ожидал, что это будет баттл-рэп и унижение воображаемого соперника, но то, что услышал, меня приятно удивило. Альбом Скриптонита очень самобытен, и, хотя его система ценностей мне не близка, я признаю, что это знаковая запись для русского рэпа. ATL молодец, мне нравится, как у него электроника работает, и все очень хвалят его лайвы.

Некоторые вещи, как тот же клауд-рэп, меня интересуют не как музыка, а как социальное явление, как что-то новое, что мы можем узнать о мире. Наш басист говорит об этом, что новое поколение поняло, что в списке sex, drugs & rock-n-roll рок-н-ролл — вещь абсолютная лишняя. И перешло, так сказать, сразу к сути. Они скорее транслируют некий лайфстайл, где сексуальная объективация максимальна, где женщина равно шлюха, причем уже надоевшая и не очень интересная. Ни любви, ни тоски, ни жалости.

— Что все-таки с вами случилось на баттле «Версус»? Вы выглядели так, словно с вами…

— Словно со мной что-то случилось. Моя жизнь разваливалась на куски. Я не буду об этом говорить. Просто поверьте, что это был …. А сам этот баттл … — это была вишенка на таком торте! Что в сравнении ее размеры просто смехотворны. Я никогда его не пересматривал. Помню только, что я там фристайлил и это было даже излишне откровенно.

С треском проигранный баттл Versus состоялся в конце 2013-го — баттл-движение в России в тот момент еще не набрало ход; Noize MC был чуть ли не единственным артистом, собиравшим клубы-пятитысячники и рискнувшим выйти на Versus

— Когда были моложе, вы могли повзолить себе смешные и дерзкие нападки на Николая Фандеева или Андрея Малахова. А теперь на вас наскакивают.

— Какие-то вещи заставляют задуматься о карме. Я не такой агрессивный, как раньше. Даже если брать какой-то совсем ранний период, лет до 20 включительно, я, как правило, все-таки концентрировался на неприятном мне творчестве, а не на личности. Что касается упомянутых примеров… Мои тогдашние действия были ответом на чье-то хамство и так далее. То есть, получая какой-то тычок извне, я бросался сразу отвечать, вот такой мотив у меня был, сейчас его нету. Просто неинтересно. Делать же надо то, на что ты вдохновлен. Если ты не вдохновлен, не надо делать.

— Вы в последние несколько лет сами себе менеджер, верно?

— У меня есть менеджер, административными делами я никогда не хотел заниматься, да и это просто невозможно при таком объеме.

— Да, но теперь это ваш сотрудник, а раньше вашим менеджментом занимался ваш продюсер. Могли бы вы поразмышлять, нужны ли артисту продюсеры в будущем, где все мы вдруг оказались?

— По большому счету артисту нужна команда. Хороший СММ-менеджер, хороший дизайнер, хороший букер, который рулит концертной деятельностью. Еще лучше, если есть менеджер, способный вести переговоры более серьезного уровня. Впрочем, есть артисты, которые сами ведут все дела, и им так удобнее. А для меня это некомфортно.

— Я люблю приводить примеры тех же Шнурова или Оксимирона, превративших свои соцсети в популярные медиа, которые обеспечивают контакт с аудиторией без посредников. А вы почему игнорируете соцсети?

— Я понимаю, насколько мощным инструментом они могут быть. Но для этого ими нужно заниматься в должной мере. Если у меня появляется толковая мысль о том, как устроен мир, я скорее попробую превратить ее в песню. Если честно, в нынешнем состоянии мне гораздо более комфортно, чем лет 5 назад. Потому что я наконец-то гораздо больше времени занимаюсь музыкой, не отвлекаясь на прочую шелуху. И это великолепно. И гораздо меньше лишних людей вокруг, которые гораздо более поверхностно воспринимают эту музыку. Когда на твоем концерте половина публики просто пришла посетить выставку ослов — «Ой, это сейчас круто» — я это проходил. Безусловно, это льстит самолюбию. Но гораздо круче, когда люди, которые на тебя пришли, знают, куда они пришли.

— Я вас недавно видел выходящим из метро «Сокол» по дороге на концерт Twenty One Pilots — и испугался количеству людей, которые буквально набрасывались, чтобы сфотографироваться. Вы вообще на концерт попали тогда?

— Да, все нормально. По дороге выяснил, что не зря мне Twenty One Pilots нравятся — аудитории сильно пересекаются.